- Кстати, не объясните ли вы, что такое зарука?
- Как? наморщился Чапаев.
- Зарука, - повторил я.
- Где это вы услыхали?
- Если я не ошибаюсь, вы сами только что говорили с трибуны о своей командирской заруке.
- А, - улыбнулся Чапаев, - вот вы о чем. Знаете, Петр, когда приходится говорить с массой, совершенно не важно, понимаешь ли сам произносимые слова. Важно, чтобы их понимали другие. Нужно просто отразить ожидания толпы.Некоторые достигают этого, изучая язык, на котором говорит масса, а я предпочитаю действовать напрямую. Так что если вы хотите узнать, что такое "зарука", вам надо спрашивать не у меня, а у тех, кто стоит сейчас на площади.
Мне показалось, что я понимаю, о чем он говорит. Уже давно я пришел к очень близким выводам, только они касались разговоров об искусстве, всегда угнетавших меня своим однообразием и бесцельностью. Будучи вынужден по роду своих занятий встречаться со множеством тяжелых идиотов из литературных кругов, я развил в себе способность участвовать в их беседах, не особо вдумываясь в то, о чем идет речь, но свободно жонглируя нелепыми словами вроде "реализма", "теургии" или даже "теософического кокса". В терминологии Чапаева это означало изучить язык, на котором говорит масса. А сам он, как я понял, даже не утруждал себя знанием слов, которые произносил. Было, правда, неясно, как он этого достигает. Может быть, впадая в подобие транса, он улавливал эманации чужого ожидания и каким-то образом сплетал из них понятный толпе узор.
……..
- Если Мария - случайдостаточно простой и незамысловатый, и вообще, говорить о раздвоении ложнойличности в его случае можно только с некоторой натяжкой, то вы, Петр, длянего самый ценный экспонат. Потому что у вас ложная личность развита в таких деталях, что почти полностью вытесняет и перевешивает настоящую. А уж как она раздвоена, просто залюбуешься.
- Ничего подобного, - возразил молчавший до этого Сердюк. - У Петра случай не очень сложный. А в структурном плане вообще от Марии почти не отличается. И тут и там отождествление, только у Марии с именем, а у Петра с фамилией. Но у Петра более сильное вытеснение. Он своей фамилии даже не помнит. Называет себя то каким-то Фанерным, то еще кем-то.
- А как моя фамилия? - с беспокойством спросил я.
- Ваша фамилия - Пустота, - ответил Володин. - И ваше помешательство связано именно с тем, что вы отрицаете существование своей личности, заменив ее совершенно другой, выдуманной от начала до конца. - Хотя структурно, повторяю, случай несложный, - добавил Сердюк.
Я почувствовал раздражение - то, что какой-то непонятный псих позволяет себе находить мой случай несложным, показалось мне обидным.
- Вы, господа, рассуждаете как врачи, - сказал я. - В этом есть некоторая несообразность, не находите?
- Какая же несообразность?
- Все было бы замечательно, - сказал я, - стой вы здесь в белых халатах. Но отчего вы сами тут лежите, если все так ясно осознаете?
………
Из Пелевина "Чапаев и Пустота"